Владимир Ильич Ленин вполне мог встречаться с Александром Федоровичем Котсом в читальных залах библиотеки в Лондоне. Проникший в Россию приблизительно в то же время, что и марксизм, дарвинизм серьезно ударил по мозгам. Да, и Ильич тоже был завзятый охотник. Два выдающихся «охотника на удачу». Сидят на лавочке Котс и Ладыгина - красивые, сдержанные, а энергия так и струится из глаз. Трудно представить, чтобы Котс не был во Флоренции, в Ватикане. Видел великих художников, скульпторов. Ленин про монументальную пропаганду, а Александр Федорович не мыслил музей как просто научный. Собрал классных художников, скульпторов. Ватагин рисует разъяренного мамонта. Грозное небо, огни факелов. Охотники щерятся - чем не монументальная пропаганда! Ильич сражался с подлой природой социума. Находил трещинки, расширял. Гете писал: «Природа! Мы ею окружены и объяты, бессильные выйти из нее, бессильные глубже в нее проникнуть. Мы живем среди нее, но ей чужды. Непрестанно говоря с нами, она не выдает своей тайны. Мы постоянно на нее воздействуем, но власти над ней не имеем». Я - согласен. Котс - нет. Бредил властью над природой. Верил - одушевление мертвой материи случится. Биология, живопись, скульптура, книги. Гете - мрачноват. Котс до последних дней верил - материя живая. Легкий нрав жены, все время чем-то занята. Долгие годы опытов с обезьянами. В белом халате, прижимает малышку шимпанзе. Обезьянка кажется разумной, глаз осмысленный. Очеловеченный обезьяний взгляд пугает. Надя с малышом человека. В рубашечке, ножки голые, держится за маму. Обезьяна - доверяет, ластится. Человечек маму любит.
Опыты с птицами (куры, голуби). Красавица шалит: акулья челюсть страшная, распахнута. Так женщина засунула голову меж острых, как бритва, зубов, весело улыбается.
Стоит стол, за которым работал ученый. Сукно зеленое, машинка «Ундервуд». Над столом книжная полка. Потянулся, вытянул том в нежном переплете с золотым тиснением - научный немецкий журнал с картинками: тритону вскрыли брюхо, растянули за лапки, обозначили органы буковками. Иллюстрации переложены фольгой. Никто не потребовал вернуть книжку на место. Вернут ли? Немецкий язык, ломкая бумага. Третьякова сегодня знают намного лучше, чем в 19 веке.
Котс читает лекцию. На фото череп мамонта бивнями вверх. Старичок с указкой. Красноармейцы в отглаженных шинелях, сапоги блестят, васнецовские буденовки. Бойцы выставили сабли, уселись в ряд. Котс в неизменном белом халате, возле чего-то окаменевшего, с указкой. У солдат хорошие лица: интерес пробивается сквозь грубые скулы, сжатые рты. Филипп Евстигнеевич Федулов один из лучших европейских токсидермистов. Работает над чучелом слона. Связки хвороста превращает в ноги. Затем будет натягивать шкуру. Животное большое, африканское. Индийские слоны меньше. Довоенные снимки Музея естествознания удивительно похожи на залы Третьяковки - все плотно увешано картинами от пола до потолка. У Котса вдоль стен, под стеклами чучела птиц и животных.
Александр вернулся хорошо образованным после многолетнего проживания в Англии и Италии. Стал преподавать на женских педагогических курсах. Там и встретил будущую жену. Свадьба, приданое: чучело белого полярного волка - огромного; первая половина приданого. Стоит невеста в белом, поглаживает ощеренную морду хищника. Вторая часть приданого - черный волк - еще больше белого. Надя уже в черном платье и снова положила руку на спину матерого. На лице играет улыбка. Вспомнил русскую романтическую повесть первой половины XIX века (духи, привидения). Стало зябко. Что-то тут не то с девушкой, улыбающейся сквозь акулью пасть.