Все, связанное с музыкальной группой, меня занимало. Начитавшись журнала «Ровесник» и Артема Троицкого, не мог понять, чего хотят ребята. Они за рок или против. Были в «Молодой гвардии» книжки, в которых рок ругали на чем свет стоит. Помню фотографии из этих книжек: молодой Боб Дилан с мощной бас-гитарой, Джэнис Джоплин в круглых очках, в хипповых цветных тряпочках, «Битлы», «Роллинги» и, почему-то, любимые мною «Steppenwоlf», а еще ребята из «Kinks».
Троицкий - парень мутный. Вроде бы, рассказывал о лучших рок-музыкантах и тут же был чем-то недоволен. Мол, раньше эти музыканты играли мощно. Тогда они были парнями с рабочих окраин. Но нынче музыкальный шоу-бизнес, буржуи, короче, загребли эту трудовую молодежь в свои лапы, и вот тут-то им наступил конец. «Slade», например. Уникальный солист, молодчага скрипач, а что нынче? Парней одели в клетчатые штаны, подтяжки, как у Карлсона, и цветные рубашечки – и всё, группа стала сдавать.
Мик Джаггер – ну, зачем он вставил зуб из алмаза. Ходит теперь, бликует. «E.L.P.» – мастера, играют на концертах Мусоргского. Но, в последнее время, и они испоганились. « Queen»! Первые альбомы были ничего. Но с «Богемской рапсодии» началось музыкальное фиглярство. «Битлы» после распада? Жалкое зрелище. Чем занимается Джон Леннон? А «буржуазный Макка», с его «Venus and Mars»?
Мальчик я был злой. И радовался, если кого-то хлестко ругали. Но когда Троицкий раскатал огромную статью о «Led Zeppelin», главной мыслью которой была та, что в семьдесят пятом году «цеппелины» выпустили дерьмовую пластинку под названием «Physical Graffity», возмущению моему не было предела. «Кэшмир» - моя любимая композиция до сих пор. Необычайно мощная, талантливая песня, где парни зацепили и отодрали с треском толстую, заскорузлую шкуру жизни. Безостановочно рушатся раскаленные башни того, что мы называем существованием. Кажется, все, конец. Но, переобутый на восточный лад, голос Планта над самой бездной цепляет какую-то малость, какой-то остаток, и голос вьется еле-еле, но живет над беспросветным мраком. Мощные ударные Бонэма все как-то скрепляют, сколачивают в одно целое, снова начинает выситься нечто подавляющее. А Пэйдж своей стоголосой гитарой вновь сшибает эти грузные постройки, и снова только вьющийся, придушенный голос Планта выручает. Опять Бонэм с Джоном Полом Джонсом собирают, сколачивают нечто из обломков. Это вещь! Ребята и сами до сих пор не поняли, что они сделали. Скрябин был бы в восторге.
А некто Троицкий пишет об альбоме чушь! Впрочем, может, это и не Троицкий писал. Тенденция ясна? Все сгубила буржуазная сволочь. Деньги, короче.
О рабочей молодежи. Никакие они не рабочие. Выходцы из интеллигенции, из мелкой буржуазии. Лавочники и мелкие клерки. Публика не от мира сего. «Котел», в котором варились и миллионеры, и нищие художники. Сквозь них проходит герой Мак Дауэлла в «О, счастливчике» с органистом в качестве сквозной фигуры фильма. Фильм, кстати, отличный.
Зимними утрами, делая в зале зарядку, тихонько, чтобы не разбудить маленького Мишу, включал «Роллингов» - «Гудбай, руби тьюздей», «Леди Джейн» и, конечно же «Энджи». Раздолбанная манера игры Кэйта Ричардса подкупала простотой. «Роллинги» были группой «шершавой», группой, собранной как бы на час, на скорую руку. У них все чего-то не хватало, или было в избытке. Мик - первостатейная, хитрая сволочь. Двое их там – он да Дэвид Боуи. Всех перехитрили. А Вуд и, особенно, Чарли Уоттс производят впечатление придурков. С такой командой – мощь, как у «Цеппелинов». Намеренная небрежность и легкая придурковатость.
Лаборант Женя советовал «Ровесник» не читать: «Туфта там все. Власть не знает, что с рок-музыкой делать. Вообще, никакая власть не знает, что с рок музыкой делать. Никто серьезно не представляет, что с самой музыкой делать. Слушать? Толстой терпеть не мог музыку. Говорил про смирительные свойства музыки. Если хотите иметь наиболее покорных рабов – охмуряйте их музыкой. А что делать с человеком вообще, что такое человек, так и осталось не выясненным. Рок вновь стучится в человеческое сердце с тем же – что есть человек. Без всяких виньеточек классической музыки».
На Западе сначала растерялись, но были на месте раньше всех со своим шоу-бизнесом. Негры и латиносы Боб Марли и Карлос Сантана зажигают.
Что делать? Рок-музыка враждебна не просто советской власти, но России. Не наше это. Как бы мы ни пыжились с Градским и «Скоморохами», как бы ни пропихивали исподтишка «Аракс» и «Автограф». Наш язык на рок не ляжет. Близко будут друг к другу, как у Володи Кузьмина и ранней «Алисы», но трещину, сколько ни замазывай, не убрать.
Чужда рок-музыка чему-то важному и внутри меня. Меня так воспитали. Не было в потоке пресловутых мурашек мягкости. Вот слушаешь Вивальди «Времена года» или «Вечерний звон» в исполнении Козловского, и стада мурашек – мягкие, маленькие, идущие из груди, а не от хрена. К таким мурашкам приучали меня родители.
Когда я смотрел на фотографии известных рокеров, то испытывал стыдное возбуждение, как от просмотра порнографических картинок. Враждебно и в то же время волнует.
По телевизору показывали длинноногих красавиц из «Фридрих Штадт Паласа». Блестящие шоу не нравились. Враждебны женские блестки, перья и голые ноги, толсто напомаженные губы и накладные ресницы.
Но вдруг появлялась резкая Сюзи Куатро. С Куатро еще не знали, что делать. С нее стянули джинсы и кожаные сапоги, обтянули блестящей тканью и втиснули в серебряные туфли на платформе. Смотрелось нелепо.
С Крисом Норманом из «Смоков» разобрались быстро. Музыка у них была удобоваримая – минимум бешенства рока, максимум мягких, даже сладких мелодий. Помесь «Верасов» с «Динамиком».