Прошлые «колядки» отличались от нынешнего убожества присутствием человеческого начала. Старый солдат Изотов, бывший в холопах у Алексея Орлова, вместе с ним воевал. Видел - граф ядер и пуль не боится. Говаривал холоп: «Гляжу на хозяина и вижу в его лице облик матушки Екатерины, владычицы нашей». Презрение к смерти. Победа духа над старухой с косой - вот корень языческого славянского праздника. Воровал ли Орлов? Воровал. И Потемкин. Но какие праздники творили для подданных! Москва гудела. Делали из реек елки. Высотой по 5-6 метров. Искусственные деревья обвешивали утками, гусями, курами. Столы - на сотни метров. Пироги, расстегаи, уха, квашеная капуста, яблоки моченые, каши разные. Горы хлеба. Жаровни. Десятки свиней, овец, быков готовили на огне. Бочонки с холодной водой. По краям гулянье. Деревянные сортиры, чтобы не гадили на землю. Брага, квас, сбитень, водка, вино били из специальных фонтанов. Тут же глиняные чарки, кружки. Маленькие ковшики называли «кружечками». Взять «на крючок» - выпить первые сто грамм. Скидывали шапки, малахаи. В них из фонтанов наливали вина, если не хватало глиняной посуды. Били в бубны, звонили в колокола, визжали свирели, мычали волынки, бряцали гусли. Песен, частушек - множество. Выпив - плясали до упада.
Есть не начинали, пока не появится граф. Вот и он - в орденах, лентах. На крепком орловском рысаке. Спускался с лошади, шел в народ, первым ел мясо: хорошо ли приготовили (как в армии - пробу снимал). Затем уж и народ приступал к пиршеству. Господин пил немного из винных фонтанов - мучила подагра, хромал.
Деревянные горы. Съезжали на тележках - либо колесных, либо на полозьях, и спуск обильно смазывали жиром. Скоморохи, уличные театры. Грех барину прослыть скаредным. Московская знать великолепием народных гуляний кичилась - у кого столы накрыты обильнее. Столица. Ничего не попишешь. Третий Рим.
Начиналось главное - игры: собачьи, петушиные бои. Одиночные бойцы на кулаках. И - стенка на стенку. Почетные гости: городская власть, купцы (их дети бились), дворяне. Бились насмерть. Хрустели кости, проламывали черепа. Оставалось множество инвалидов. Некоторые погибали.
У Дома писателей, под мемориальной доской Юзовского, сунули рекламку: «Магазин настольных игр. Гага.ру. Витамин хорошего настроения. Возвращаем до 100% от чека». Кулачный бой - вот игра, не настольная, кровавая. Азарт там, где кровь и смерть. Теперь - деньги. И праздника - настоящего, захватывающего - нет. Есть искусственные яблоки, приклеенные к столу.
В Инженерный корпус Третьяковки - очередь, правда, небольшая. До закрытия около двух часов. Срок экспозиции: «24 марта - 13 июня 2016 года. Гелий Коржев. Третьяковская галерея на Крымском валу. 18+». На Крымский вал - не успею. Хотелось бы увидеть мастера. В русском музее, в Ленинграде, висит несколько полотен. Завораживает его картина «Влюбленные». Потертый, крепкий мужик лежит на гальке с немолодой женщиной. Люди тяжелого, физического труда - у влюбленной руки сильно загорели, а чуть выше локтя - белые. Работает в поле, как может, прикрывает тело от въедливой соломенной пыли. На свидание надела легкую белую кофточку, белые сандалии. Дядька - в гимнастерке. Берег моря. Тяжелый синий мотоциклет. Хорошо изображает Коржев (академик, один из руководителей Союза художников СССР) полевые станы, простые обильные трапезы в полях. И - «Поднимающий знамя». Рабочий, встающий с колен, с красным стягом – одна из опор моего внутреннего мира. Коржев - не соцреалист. И не реалист (передвижники к себе бы его не записали). Ближе всего к нему Суриков. Тот тоже - суров в цветовой палитре («Степан Разин»). У советского академика - изощренные пластические приемы. Антониони снял «Фотоувеличение» в конце шестидесятых, а Коржев уже тогда пользовался укрупненным масштабом. Сразу после Великой Отечественной (школа Герасимова сказывалась). Картины полны натурализма. Мастер активен. Своими полотнами «штурмом» берет зрителя, а не ждет, когда тот окунется в изображаемое. Настоящий мужик. Завладевает созерцателем, не стесняясь, как женщиной. От коллектива нахраписто переходит на отдельную личность. Истинный представитель «детей войны».