Зал шевелится, накатывает движением, гомоном на меня, убогого. В разобранном состоянии. Необходимо вычленить в потоке неприятных мыслей неподвижный островок, куда сможет «десантироваться» информация, упрятанная в докладах. Снова проблема: оратор и его «тема» могут понравиться, могут вызвать отторжение. Почему нравится-не нравится - великая загадка (поэтому искусственный интеллект не поднимется на высоту человеческого). Вот не дает покоя шишка, а лектор мягок, ненавязчив. Гипнотические воздействия речи оказываются сильнее, чем тема выступления. Мучает жажда, но выступление увлекло - забыл о ней.
В углу, на столах, обнаружил «батарею» бутылок с водой. С газом, конечно! Не насыщенная газом вода - ровная, спокойная, как старая женщина. Утекая внутрь, ласкает горло. Негазированная – «пожилая» вода. Желание пить, иссушившее гортань, и шишка «вопят»: газировка, газировка, газировка! Пью из горла. Веки становятся легче, глотаю ртом воздух, а зал с публикой словно переместился в иную плоскость. С.П. рядом, так же, от души, отхлебывает водичку. Глаза стали влажными, воспринимают все окружающее лучше.
Замечаю в четвертом ряду два места. Бегу по ступенькам вниз. На креслах листочки с надписью «Резерв». Убираю их. Плюхаюсь на сиденье. С.П. делает то же самое впереди меня. Замечаю табличку над пультом для голосования. Сижу на месте странной девушки - Поклонской. Прокурорша невзлюбила режиссера Учителя. Видела, как «замироточил» бюст Николая Второго во дворе Симферопольской прокуратуры. Если шумиха вокруг Матильды Кшесинской не спланирована специально (Учитель с Поклонской договорились, дивиденды «поделили»), то тревожно за людей: у молодки в голове тараканы, а она решает людские судьбы. Вероятно, таким как раз место в нашей Думе.
Через проход - стройная женщина с черными, как смоль, локонами. Пару раз оглянулась на меня. Может быть, моя дикая азиатская морда ей не приглянулась. Не вижу, кто это. Табличка с именем наполовину скрыта, видно отчество: «Кужугетовна».
Толстый молодой человек рядом - рубашка в мелкую синюю клеточку, хорошей ткани пиджак с кожаными накладками на локтях. Сильно надушился. Плотное облако парфюма висит и надо мной. Покойный отец любил бриться тщательно, после процедуры похлопывая себя ладонями по щекам. Потом - одеколон. Недорогой. И отец, не жалея, лил пахучую жидкость в руку, согнутую ковшиком. У меня дырявая подкладка пиджака (костюму двадцать лет), неубедительные брюки. Но бреюсь тщательно, как папа. И - дорогой одеколон. От меня - пахнет. Но сосед «извел» запахами гораздо сильнее.
Время два часа. Поклонская резервное место не заняла, и я остался сидеть. В президиум легко, быстро поднимается улыбающийся Д.З.. За ним, солидно покачивая плечами, поднимаются Володин, Зюганов, Жириновский, Неверов. В правительственном «закутке» рассаживаются министры (в том числе - юноша, отвечающий за информационные технологии) во главе с любителем экзотических собачьих пород, вице-премьером Шуваловым. Володин имеет странную приплюснутую голову, а брови научился держать грозно, соединив их «домиком» на переносице. Конкретный саратовский «пацан».