В то время, когда в Европе появились «серийные» сочинители (Жюль Верн, например, или же «фабрика романов» - Александр Дюма-отец), в России развернулся Федор Михайлович. Беспрерывно «строчить» тексты был не в состоянии, поскольку создавал не целлулоидный, а неподдельный ужас. Трудная штука. Тургенев хорошо написал: он повествовал о своей судьбе (сомнениях, раздвоениях). Духовные раздвоения преступны. Точный рассказ о человечестве приемами порока. Розанов подхватил тему главного, «прострельного», в творчестве создателя: тайные преступления духа. Без них не было бы русского блокбастера. Розанов оценил прием: правда. Выше Некрасова, выше Пушкина, выше народа, выше России, выше всего, а потому надо желать одной правды и искать ее. Русский приключенческий роман - не только «челюсти», что щелкают где-то там, в океане. У Достоевского они щерятся кровожадно в душе человека.
Про поиски правды (а не «таинственного острова») - верно. О том, что романист не просто писал детективы, а искал «правду», догадался Бердяев. Читаешь автора «Идиота» - получаешь огненное крещение. Достоевский – взрыватель духа. Он - против окостенения души. Странный он «православный». Праведник, не способный описать существо по фамилии Смердяков. Но описал словами Ставрогина процесс совращения малолетки. Автор был слаб по некоторой специфической части. Не понаслышке знал, что есть совращение чистой души. Конкретность эта помогла в подростковых исканиях. В качестые «оболочки» Долгоруков.
Зал долго аплодировал. Занавеса не было, артисты гуськом выходили из-за какого-то простенка. Мне понравилась скромность прощания со зрителями. Только Долгорукий (Рязанцев) выходил кланяться не со всеми, а из темных недр сцены. При этом каждый раз перепрыгивал через перекладины, соединявшие декорации. Создавалось ощущение, что присоединение к остальным дается ему с большим трудом. За это артист получил огромный букет гвоздик.
В начале января солнце начинает светить по-особому, а луна тонет в праздничной дымке.
Ночью снились олени, разговаривал с ними по-человечески.
Сначала провожали В. с Витебского вокзала. На Чебоксары из Питера пустили дополнительный поезд. Я уезжал с Московского. Провожал М.. В соседях оказался парень, сразу забравшийся на верхнюю полку. Старая тетка раскрыла двустворчатый чемодан, расстегнула ремни. Перекладывание с места на место чего-то шерстяного затянулось минут на сорок. Я читал журнал, найденный у Смольного собора.
