С., покуривая «Голуаз», возмущается работой бригады, которая отстраивает новую дачу: «Половину работы самому приходится делать. Профессионалов не осталось. Почти все накопленные деньги, вплоть до бабуськиных, гробовых, потратили». Но она и он дружно осуждают поведение первой Степиной жены. На новогодние каникулы забрала внучку. Они так по ней соскучились!. Конечно, соглашаюсь с рассуждениями о порочности первой невестки. Она, неверная, обманула Степу. Может, виноват был на самом деле Степа, но с В. ночуем, едим, пьем у С., а не у невестки. Надо соглашаться. Если бы ночевали у молодой мамы, то хвалили бы ее, а Степу осуждали.
На кухне В. и вторая жена, разгоряченные шампанским, разговаривали на английском. В. учился в английской спецшколе. Вторая жена смеялась, исправляла его полузабытый английский. Степан сидел с каменным лицом. Приехали Тарасовы. У них уже двое маленьких ребят. Федя долго не разговаривал, ходил в специализированный детский сад, а теперь учится в классе коррекции речи. Болтает без умолку. Тарасова тоже зовут В.. Он хороший сварщик, а его жена Т. - медсестра в частной стоматологической клинике. Учится в мединституте. Хочет стать стоматологом.
Снова расселись, выпили. Тараска вынул игрушку - маленькую копию Р-2 из «Звездных войн». И колесики есть. Федик забрался на колени к моему сыну, говорит: «Дядя В. хороший», - и гладит его по голове. Когда у В. был тяжелый период в жизни, он жил у Тарасовых. Каждое утро отводил Федю в детский садик. В. нежно любит детей. Но не своих. Своих-то никогда и не будет.
Компания хорошо разогревалась. С. наколол на вилку маринованный гриб. Речь его была страстной: «Тут три семьи. Хорошо! Удивительно, что в трудностях мужчина, женщина, дети сохраняют любовь, привязанность. Глубже семейных уз - нет. Древняя она - да! Еще человека не было, а семья была. Обезьяны. Тогда же - роль отца. Шимпанзе не понимает, кто зачал ребенка у его самки. Инстинкт жизни заставляет оберегать самку, детеныша. У примитивных людей важна биологическая функция. А кто отец - не важно. Бывает, один дядька лохматый и несколько косматых жен. И, наоборот. Осознание собственности: моя палка-копалка, зубило, копье. Мое мясо. Я, мне, мое. Может, хорошо, а по мне так плохо - собственность на дитя. Младенец подрастет, в труде и охоте окрепнет. Первое чувство собственности - это когда понимаешь: ребенок - мой. Потом уж и жена - моя. Ревность - старшая сестра жадности. После - семья в человеческой ее сути. Любовь - падчерица эгоизма, ревности. Спросите, а как человек научился различать добро и зло. Вот вам ответ - ревнуя. Цементирует семью не любовь, а страх перед отцом. У животных: вожак стал стар, его безжалостно вышвыривают. Но есть свобода от ревности (неважно, чей детеныш). Старый человек, даже если его сыновья крепкие и сильные, нагоняет на них страх. Нормально ли это? Какой опыт у старца, чему может научить? Он же впадает в детство.
Неплохая штука - рабство. Хозяин мог насиловать рабынь. Но жену, как мать его(!) детей, его(!) собственности, - чтил. У плебея семейные узы были слабыми - у них не было хозяйства, не было рабов. Страсти похотливые удовлетворяли, наблюдая жестокие побоища. Кровь. Смерть другого существа. Отцеубийство». Галя прервала излияния: «Что ж ты, хозяин, не живешь дома, в семье?» Трезвый, молчаливый Степан неожиданно заявил: «Мужчине в современном городе или моряку - тесны семейные рамки…». - «Чего?» - недоуменно протянула блондинка. - «Точно, - поддержал Степана В. - Меня отец стремился подчинить своим примером. Ничего себе примерный! В дождь, в мороз и жару, каждое утро - пятнадцать километров бегом. Теперь - велик. Демонстрация сыновьям силы собственного духа. А я вот - не подчинюсь! Пошли все на балкон, покурим».