Гавриил - первый митрополит Санкт-Петербурга, управлял епархией дольше всех. Расколотая, со времен Никона, надвое, Россия загудела: «Что творит царь-антихрист!» До 1905 года раскол углублялся. И первая русская революция во многом – проявление раздрая. Старообрядцы антихристом считали Петра I, а Павел к Михайловскому замку хранившуюся в специальном павильоне на берегу Невы, недалеко от Исаакиевского собора перевез статую предка. Изваяние задумала Анна Иоановна, а изготовлена она была графом Растрелли и литейщиком Мартини. Екатерина II, несмотря на уже готовый монумент, поставила свой памятник (Фальконе). И сейчас павловский Петр, в римской тоге, с лавровым венком на голове, гордо восседает на боевом коне с маршальским жезлом. Надпись на постаменте гласит: «Прадеду правнук. 1800 год».
Прожил Павел в замке всего два месяца. Показная роскошь поражала, но в огромных залах император не обитал. Сооружение пронизано узкими потайными ходами, винтовыми лесенками, незаметными калитками. Павел с супругой питались скромно, в маленькой кухоньке. Работал в куцем кабинетике. Почивал в тесненькой спаленке, на армейской походной койке. В спальню можно было попасть через несколько потайных ходов. Ближе к кончине, Павел дичал, уединялся, ограничивал общения деловыми посещениями. Парк перед входом во дворец зимой был идеально вычищен от снега, и обязательные ежедневные конные прогулки император совершал в один и тот же час. Была слабость - любил царь сладкое. Когда хотел развеяться, устраивал обед в большой столовой. Из первых блюд почти ничего не ел, но, когда приносили бисквиты, конфеты, марципаны, жадно набрасывался на десерт. Все съесть был не в состоянии и тогда остатки сладостей швырял по углам, наблюдая, как придворные шустро хватали с пола десерт, рассовывали по карманам, пытались побольше запихнуть в рот.
У императора странный громкий смех. Наблюдая толкотню пажей с конфетами, он заливисто ржал. По каждому незначительному случаю мог жестоко наказать человека. Разводили караул. Павел присутствовал. Один из офицеров нарушил в какой-то мелочи регламент. Дико рассердился царь: «В армию, в гарнизон его!» - завопил. Опешивший гвардеец обреченно произнес: «Из гвардии - да в гарнизон! Ну, уж это не резон!» Услышав складный ответ, Павел моментально поменял настроение, расхохотался, сообщил, что ответ ему понравился, и простил нарушителя.
Подобные казусы случались часто. Однажды Павел на параде перед замком увидел известную балерину. Поинтересовался, что она делает среди военных. Артистка ответила, что пришла посмотреть. Очень понравилось. Тогда Павел приказал всей труппе Александринского театра посещать все парады, что и выполнялось неукоснительно служителями Мельпомены, пока императора не убили. На балу, в честь окончания строительства, публика надышала. Несмотря на то, что стены были обиты бархатом, началось обильное испарение воды со стен. Все было в тумане. Наряды дам налились влагой, обрели серый оттенок. Паркеты скользили. Зимой по углам тронных залов образовались наледи. В диком сооружении прекрасно чувствовал себя лишь придворный шут Иванушка. Павел любил послушать дерзости клоуна. Спросил однажды Иванушку: «Что от чего родится? Например, от меня». Иван-дурак, не задумываясь, ответил: «От тебя, государь, родятся чины, кресты, ленты, вотчины, сибирки, палки». Царь разгневался. Приказал Ивана бить палками. Его успокоили, но дерзкого юродивого отослали от двора. Век свой он доживал в доме знаменитой красавицы Нащекиной. Там невменяемый занимался тем же - говорил знатным господам дерзости. Впрочем, тем же занимались и сами господа.