Нарастание - расцвет - затухание. Схема жизни. Остальное - не подходит. Что за жизнь, если предлагается лепешка из белого теста! Что в начале, что в конце - одно и то же. Обманываться не стану: в моем существовании яблочки съедены, и оставшееся - белое, скучное тесто. Можно «моделировать» из каждого дня не шлепок теста, а хотя бы ватрушку, если на слоечку не остается сил. Вот сегодня - на слойку не рассчитывал. Так - жареный пирожок, сдобренный повидлом. Серый денек, мороз, а когда подбирался к Тульской улице, миновав сквер Анны Ахматовой, с Невы нудно, сильно потянуло ветром. Вышло иначе: горячая, полная яблочного джема, слойка. Таврический дворец, от грустной истории Потемкина (сволочь Зубов!) до печальных судорог Учредилки. Многие ждали пригласительных билетов на праздник к князю, да не все получили. Толпы хлынули на выборы, но не все получили депутатский мандат. Обрели счастливчики да матрос Железняков, грубый, неотесанный , он выгнал депутатов из теплого зала, наполненного страстью, кипением речей, мужским азартом (женщин среди избранных почти не было). Кадеты, анархисты, эсеры до смертного часа (кто их только не стрелял - и красные, и белые) хранили документ о народном доверии
В восемьдесят девятом вышел из Таврического дворца, поехал к М.. У нее пил водку, закусывал хлебом и нежным, розовым салом. М. сварила картошечки. Полил ее постным маслом. Закончилась картошечка. М. сказала: «У меня есть другой». Удалился с пьяной, слезной горечью. Хотел рыдать, а слезы не шли. Тоже - депутат, утративший доверие: «Я ломал стекло, как шоколад в руке, я резал эти пальцы…». Воспоминания - личные, истерические - нахлынули разом, в подробностях. Захотелось, как князю, умереть в поле. Душа встрепенулась, заиграла. Не пирожок, а слойка, и цапнула память, как зубами, сладкую серединку.
Выбрался, оставив кондуктора в одиночестве, на площадь перед Смольным собором. Справа - бывший Штаб революции, а теперь - мэрия с кабинетом женщины Матвиенко. Слева - бело-голубое каре зданий в стиле рококо. И еще что-то бело-серое, великое. Разве не сладкая, лакомая подробность: благородные девицы и рабочие большевики? Как они там оказались? Из тактических соображений: Таврический рядом, депутатскую массу разгонять удобнее, да и проспект, прямой, как стрела, выходит к Зимнему. Грузовики, а особенно бронемашины - несись на полной скорости, ничто не препятствует. Простолюдины непонятную обитель непорочных девиц сделали центром непонятной, грозной силы. Не чудо ли: Смольный - и за несколько месяцев вся огромная империя вспыхнула. Горючая оказалась смоль.
Намучился Бецкой с девицами. Когда первых воспитанниц института повезли на шлюпках от монастыря погулять по Летнему саду, весь Питер встал на дыбы: интересно же поглазеть на русских девушек, лопочущих по-французски. Порядок обеспечивали конногвардейцы: «Граф Бецкой, полковник немецкой, вывел двадцать кур, по виду чистых дур». Смолянки (Левицкий) были одеты одинаково.