Разве мы сами ежедневно чистили каток и заново его заливали? Нет. Это делал специальный человек. Дорожки тщательно чистили не мы. Трудились дворники. На нас, детей, работали дворники, истопники (в корпусах были горячие батареи, а в кранах – горячая вода), смотритель катка, повара, вожатые. Была отличная лыжная база. Лыжи были новенькие – «VISA-SPORT», с ботинками всех размеров. Были клюшки. Санки. И хоккейные коньки.
Мне было приятно пройтись перед завтраком, в морозном серебре, по широкой, вычищенной от снега, дорожке. В душе копилось гадкое, но такое приятное, начальственное, чувство. Кто-то на тебя и для тебя работал.
После завтрака – на лыжню. На лыжах-то гонять умел. В зимней Поваровке основное время занимали лыжными гонками, эстафетами и хоккейными турнирами. Много грамот на лыжных соревнованиях брал я. Москвичи бегали на лыжах слабо. Окружающая лесная легкость помогала. На Волге, бежать на лыжах в Ельниковской роще три или пять километров было тяжелее. А здесь лес словно подгонял тебя: вперед! Вперед! Хорошо идешь. К тому же и палки были титановые.
Неугасимый гул огромного города и легкость подмосковного леса – две вещи, запавшие в память мозга.
Вечером на катке зажигались фонари и начинались хоккейные баталии. С хоккеем у меня получалось хуже, чем с лыжами, хотя и на коньках держался дай бог каждому. В Москве ребята в хоккей играли лучше – изящнее и хитрее. Я же был лох.
Часов в шесть - семь, после ужина, включали свет в лесу. Тихо. Елки запорошены. Снег темно-синий, впадающий в плотную черноту, удивительно праздничный, тяжеловесно-богатый. Морозец градусов шесть-восемь. Шуршат лыжи, поскрипывают. Выкатываешься на озеро. И там – тихо-тихо. Только по берегу, вдоль трассы сияют желтые огни. И никого вокруг. Никого.
Были, конечно, игры в шашки-шахматы. Но лучше встать на лыжи – и в лес. В шахматы постоянно были проигрыши, и здесь никаких грамот мне не досталось.
Популярностью пользовался телевизор. В первую зиму в Поваровке показывали многосерийный мультфильм «Приключения Незнайки и его друзей». Вся лагерная толпа дружно ржала, когда Незнайка что-то там делал с Кнопочкой. Но любимцем был, конечно, Пачкуля-пестренький.
Вечером, в половине десятого, в клубе крутили фильмы. Каждый вечер настоящее кино, и бесплатно. Удивляла не сама бесплатность фильмов – в школьных лагерях бесплатных посещений кинотеатров было много, но показывали какие-то мультсборники. В Поваровке показывали фильмы, на которые в простой жизни пробивались с большими боями, к тому же стоило это копеек двадцать - в начале семидесятых для школьников большие деньги. И кресла в клубе были не фанерные, а мягкие, темно-красные. Ты входил в кинозал, садился в центр двенадцатого ряда, и перед тобой зажигался экран. Пленка не рвалась. Качество было отменное. Киномеханик и аппаратура на уровне.
С утра уже ходили слухи о предстоящем киносеансе. Точно никто не знал, что будут показывать, но вечером, за ужином, начальник лагеря выходил на середину столовой и громко провозглашал: «Сегодня вечером в клубе будет демонстрироваться английский фильм «Миллион лет до нашей эры», или: «Сегодня в нашем клубе французский фильм «Три мушкетера». Гул одобрения.
Рев радости раздался при объявлении кинофильма «Триста спартанцев». Видимо, контингент был в лагере такой – спартанский. Все вскочили. Я тоже вскочил. Орали: «Ура!» Это было счастье.