Повернув вправо, уперлись в железную решетку ворот. За ними - такое же по конструкции, облезлое здание, с рамами в окнах, напоминающими вставные зубы старика. Ворота приоткрыты, и через них попадаем внутрь большого двора. Справа - небольшой подиум, собранный из металлических конструкций. От трехэтажных флигелей к зданию самого дворца бегут полукруглые колоннады. Эта часть отреставрирована, и ослепительно белые колонны дорического ордера выглядят великолепно. За колоннадами - строгие черные деревья.
Залез на подиум, отдал фотоаппарат М.. Говорю: «Снимай». Сдернул с головы кепку, призывно поднял ее кверху, как Ильич с бронеавтомобиля, громко крикнул: «Эге-ге-гей!» Лишь эхо прокатилось по ровной площадке двора. Соскочил на скрипучий снег. Отправились искать вход во дворец. Центральный вход закрыт, а по бокам – небольшие двери. Через левую дверь экскурсанты попадают внутрь. У входа - охрана. Ребята в черном камуфляже подтверждают: вход с этого подъезда.
Солнце еще высоко, и в музей решаем идти позже, осмотрев парк. Перепрыгиваем каменную основу, по которой в два ряда бегут колонны. Оказываемся перед парадным фронтоном дворца. Циклопических размеров поляна открывается взору. Широкая аллея подбегает к двум большим каменным уступам, дающим возможность спуститься на поляну. Уступы соединены лестницами. На сером камне скорбно торчат деревянные кожухи, которыми покрыты мраморные скульптуры. «Словно не зажженные свечи», - говорит М.. Перед наружной стеной два мраморных льва. Накрыты продолговатыми плексигласовыми коробками. Львы - абсолютно белые - миролюбиво щерят зубы.
По обеим сторонам поляны, словно строчки на джинсах, бегут невысокие деревья с пышными кронами, образуя боковые аллеи. Они на большом удалении от дворца, упираются в желтые корпуса, служащие продолжением торжественного комплекса. Между дальними корпусами - проем, окаймленный белой оградой с пузатыми балясинами. И дальше - пустота и бледно-желтое морозное небо.
М. говорит: «Впечатление такое, будто огромный звездолет разогнался среди деревьев, пробил брюхом поляну, да и улетел в галактическую даль».
Прошли вдоль дворцового фронтона, спустились по боковой аллее на обширный «галактический» луг. К выходу вели каменные арки, справа пристроился небольшой сад, посредине которого стоял изящный обелиск. Вышли к каменным уступам с разбегающимися лестницами. Несколько раз спускались и поднимались вверх-вниз, словно через подошву ботинок хотели впечатать в память потрясающую по красоте картину, что открылась перед нами. В грудь вползало ощущение блаженства, неприятности отползали на ее периферию.
Дышал глубоко, шумно выдувал морозный пар, светившийся в лучах солнца. Все очень напоминало Петродворец, где в дальнем конце парка, на берегу Финского залива, похожими каменными уступами оформлена прибрежная полоса. Долго шли аллеями уснувших деревьев и присматривались к строениям перед нами. Вышли – узнали: это корпуса санатория Министерства обороны. Архангельский дворец выполнен в духе русского классицизма, а санаторий - добротный сталинский ампир. Здравница - желтая, ухоженная донельзя. И - никого.
И снова высокие перила, за ними - резкий спуск. Внизу - скованная льдом Москва-река. Еле различимый, по льду бежит лыжник: «А раньше на этом месте располагалась деревня с названием Уполозы», - сказал брат.
