До Петра первого мостовых не было. Кое-где в землю забивали короткие бревна. Царь велел везти камень со всей страны в Москву. Каменное обременение по сословиям. Даже крестьяне, въезжая в столичный град, привозили не менее трех камней. Камень должен был быть не меньше гусиного яйца. Расцвела «каменная торговля». Улицы вокруг Кремля и Китай-города замостили.
Из-за непролазной грязюки отменяли крестные ходы. Попы застревали в жиже.
Въезды в город с десяти вечера запирались деревянными «рогатками». Страже - ружья, палки, дубины. «Рогатки» появились с 1504-го года, при Иване III. Строили башни из жердей. С них служилые люди наблюдали, нет ли где пожара. Фонари (слюдяные) появились в 1730-ом году. По основным улицам в окнах до двенадцати часов держали зажженными масляные светильники (кто побогаче - свечи). К 1800 году фонарей стало шесть с половиной тысяч. Установка светильника обходилась в рубль.
Московская «элита» была поражена пережитками средневековья. Ценились шубы. Мех, что золото. На Запад поставляли шкуры промысловых зверей, овчину, кожи, зипуны и целые шубы. Шубы московские, еще в начале XIX века обрамляли бархатом, золотыми кистями, неимоверными воротниками.
Московские богатеи народ дикий, малообразованный. Со второй половины XYIII века знать избегала московской грязи, неустроенности, неразберихи (переулки, закоулки, тупики, кривые улочки). Отделялись от города. Строили усадьбы. Их было множество. Не только знать, но и «благородные» среднего достатка и уж совсем мелочь пузатая (до конца XIX века) стремились за город.
Родился Петербург. Петр осознал «неподъемность» задачи: привести в порядок столицу с ее грязью, вонью, темным монастырским монашеством и ужасом стрелецких бунтов. Совершил исторический финт - в Бразилии не получилось, а у нас прошло: город на берегу моря. Суперсовременный, европейский. Идиоты трындят о дикости страны. Отечество наше и население поступили хитро, как не одно государство в мире. Москва-матушка, а суть-то в Питере. Обманули простофиль европейских. Поляки завязли с продажным казачьем с «Незалежной» в московской грязи (а ударили-то с Нижнего - хитро).
Зачем Наполеон поперся (а ведь не дурак был) на Москву - неведомо. Деревянную, лубяную декорацию России сжег. Будто пьяный в избе - сам чуть не сгорел.
Нервный, впечатлительный любитель Фрица Ланга («Нибелунги») и Вагнера, Адольф совершает вместе с глупыми европейскими прихвотнями ту же глупость: прет на Москву. Гранитный град Петра стоит, как глыба. Дали идиотам по мозгам. Им бы сначала англичан завалить на их болотном островке. Подготовиться да с ядерными ракетами ФАУ рвануть на Вашингтон, изничтожить главное бандитское гнездо (мы бы помогли с Чукотки). Нет же! Дураком Адольф оказался. Все мозги вытекли.
Красотка Марлен Дитрих - в Голливуд. И Фриц Ланг. Ремарк. Томас Манн с братцем. Еврейские ребята (Фейхтвангер). В Москве, в прогулках с братом остро ощущаю двойственность, декоративность столицы. С игрушечным (хотя и большим) храмом Христа Спасителя, сляпанным Лужком и Церетели.
Каждый год едем в пригороды. В предыдущую встречу - Лавра в Загорске. Намечены Горки, Абрамцево, Архангельское. Куда двинем - выберем уже в Москве, на Ленинградском вокзале.