Шаров, директор галереи, рассказывает, как он увлекся современным искусством. Хозяин признается: к рисованию тянуло с детства. А тут знакомые, друзья из Строгановского училища. По случаю стал собирать все, что нарисовано. В квартирке не осталось свободного места. Выкинуть - жалко. Открыл галерею, завязал знакомство с людьми из мира живописи. Старые друзья помогли. У них иной взгляд на нарисованное. То, что не нравилось - стало нравиться. Потихоньку научился разбираться. Возникло желание дать известность мастерам, о которых никто не слышал.
Возникли связи с другими площадками: «Арт Квартал» (так поначалу называлась «11. 12»), сотрудничал с «Арт-Манежем», «Эско-Артом», «Худграфом». Выезжали за рубеж. Партнер Шарова предложил открыть филиал в американском городе Фениксе. Саша возит российских живописцев по миру. Вот и Слонов собирается в Сингапур. Шаров формирует список живописцев сам. Нужна понятность, а не игра голыми линиями и формами. Человек должен годами изучать пластическую анатомию, композицию. Рисование - прежде всего ремесло. Надо чувствовать - владеет живописец наработанным опытом, мастеровитостью? Не важен жанр - пейзаж, натюрморт, портрет. Труд, если он приложен, ощущается всегда.
Планы у Саши (а он интеллигентен, в очках) - грандиозные. Хватит мазни, дешевых поделок. Даешь экспансию! «Винзавод» - начало, точка опоры. Отсюда будут распространяться площадки «11. 12» по всему миру. «Винзаводу» же будет лучше. Тут - друзья. Всё - по-семейному, без обмана. Не лавочка дешевая. На лабаз жизнь тратить не стоит. Голодных нет. Накормлены все.
Рядом с откровениями Саши милая скульптурка. Пузатенький, то ли малыш, то ли дедушка с короткими ножками, сидит на стуле с длинными ножками. Дедушка-малышок соскочить с сиденья не сможет. Ножки переломает. Скульптура очень понравилась. Работа Ольги Муреновой. Мальчик-дедушка живой, реальный. Так может показаться в полумраке пустого помещения. Переходя от работы к работе, понял, что люди, скучковавшиеся вокруг Шарова, осваивают пространство, полости, укромные местечки и уголки, которые пощадила (или не заметила) артхаусная шпана. Напоминали они пещерных людей, что во мраке первобытного существования находили время и силы рисовать на стенах пещер людей и животных.
Я советский человек. Фигуративная манера изображения есть признак большого стиля. Да, меня соблазняют импрессионисты и высококлассные ремесленники типа Бакста. Но глаз мой и сердце ищут рубленые очертания того же МГУ. Реализм в литературе, в живописи - система образной власти, подчинения. Гелий Коржев - «Поднимающий знамя», Ярошенко - «Кочегар», ах, как пленяют, мобилизуют на жизнь эти полотна. Реализм истинное искусство XX века, то есть средство выражения массовых предпочтений и чаяний. Я - из толпы. Я - ватник. Гордиться здесь нечем. Гордость (с орденами) - гламурна. Но жить нужно с этим. Больше не с чем. Никакой не архив. Просто время трудное. Но подъем не за горами. Модернистам сюда лазить не нужно. Но они лезут. Саша Шаров им помогает.
