Интересные рассказы. Одна сетует на то, что взяла на юг престарелую мать. Водит на пляж, а вечерами смотрит сериалы. Но ведь Крым! Хочется позитива в межполовых отношениях. Появляется и он - чуть лысоват, вены на тонких ножках синие, а волосы на спине редкие. Все миниатюрно. И - жалобы: «Тенгиз добрый, но что-то у него все как-то…».
Звонит Д.З.. В аэропорт повезет Вадим. В Москве встретит автомобиль. Говорю, что необходимо по делам задержаться на день в Москве. «Нет проблем. Для вас - номер в гостинице «Советская». Прилетаете вечером. На следующее утро выезжаете, делаете дела. Поезд на Чебоксары, с утра - дома».
Мысли о «брошенной» Алупке (будто нет других тем!) раздосадовали меня. По телику показывают старый фильм со Сталлоне «Рокки». Пытаюсь смотреть. На экране - кровь, мордобой. Обрыв на рекламу - мерзкий голос: «В животе шум и гам - принимай эспумизан». Невыносимо. Лег, укрылся с головой. Звякнул ключ. Сделал вид, что сплю. И. прошла с какой-то женщиной на балкон. Курили. Тихо шушукались, смеясь.
Во сне летим из Ленинграда от Володьки с Олегом и И. в Крым. Бесстрашников хлюпает носом: «Не улетайте, больше не увидимся». Я, бодро: «Увидимся. Прилетай к нам». Чувствую - не прилетит. Но к морю хочется. Страшно стыдно. Вова, Вова, друг, а сам променял его на соленую воду, солнце и безделье. Уже на летном поле. Самолет узкий, тесный, болотного цвета. Шасси - грязные, кривые, истертые. Трапа нет, а из открытых дверей выглядывает араб. В самолете исламского цвета не место христианам и белым. Только для правоверных. Люди в чалмах и шароварах запрыгивают в дверь планера прямо с посадочной полосы. Осмелел, решил допрыгнуть и, будто бы, не достал. Зеленый, грязный самолет исчез.
Голос: «Мастикой натирать нужно». Приглядываюсь - карлик. Щеткой натирает дюралевый бок маленького, почти игрушечного, лайнера. «Этот самолет - для тебя», - заговорщицки шепчет недоросток. Увидел малюсенькое воздушное судно, карлика с мастикой - убежал, стало страшно. Но игрушечный лайнер снова встал на моем пути. Направился к самолету. Согнулся, ползу на карачках в салон. Голос: «Не бойся. Младенцы из матери выходят - трудно поверить. Значит, и обратно, хоть и трудно, а возможно».
Все начинает расти, словно надувают резиновую игрушку. Сажусь в кресло. Рядом развалился безобразный юноша. Лыбится: «Дядя, не смотри, что большой. Отроду мне один день. Ты видел мое появление на свет. Я - твой сын». Толчок в голову: «Ведь на море, с И., а ее уже давно нет. Никуда не полечу». - «Сойти не сможешь» (это, якобы, мой сын). Нет Олега. Крик: «А вот и летим. Дождались. Надо, парень, тебе раньше появиться. Ты сел - и взлетели». Тут же посадка. Выскальзываю из стальной утробы.
Снова карлик драит самолетные бока. Автобус до здания аэровокзала. Не сажусь. И. с Олегом сдал в багаж - и забыл. Мусорно в багажном отсеке. Решаю пробираться в обход. С бетонной полосы сворачиваю в поле. Там - грунтовки в три разные стороны. Дождь. Уже не травка, а развороченная глина. Хожу по холму, вверх-вниз. Досада: как же я брата с женой оставил? Как без них жить? Вдруг канатная дорога. Ограда. Плакат, а на нем веселый рабочий в рукавицах и с отбойным молотком. Билет, а денег нет. Снова уловка. Отхожу в сторону. Забор из прутьев. Лезу, а он шатается, оказывается на краю глубокого обрыва. С этой верхотуры видны заволжские дома. Ограда кренится, еще немного - сорвусь вниз. Последняя мысль: «Володька прав: гибну, а попрощаться не с кем. Как хорошо начиналось! Хотел на море с братом и женой». Просыпаюсь. Бледный рассвет. Жена спит.