Руководила репетициями маленькая седая женщина. Существо бескомпромиссное, сухое, беспощадное. «Раз, два, три, - четко выкрикивала руководительница и отбивала маленькими твердыми ладошками ритм. Хлопки звучали мелко и пронзительно, как выстрелы из духового ружья. Потный коллектив подчинялся маленькой женщине беспрекословно. Власть маленькой женщины коренилась в чем-то большом и потустороннем. Здоровые парни слушались руководительницу и называли по имени-отчеству. Внутри у руководителя была воля. Воля была распахнута вовне. Все чувствовали, что женщина работает не на себя, а на коллектив, и через ее волю и талант раскрываются качества всего коллектива – и парней, и девушек. Ансамбль народного танца ДК имени Зуева был знаменит в 70-е годы, носил звание народного. Всем был приятен коллективный успех. Люди успеху радовались. Может, для ребят радость коллективного танца была так же важна, как любовь. Дважды при мне «мой» коллектив участвовал в больших конкурсах. Один раз ребята конкурс проиграли, другой выиграли. Когда проиграли, в тяжелом настроении танцоры «припали» к своей маленькой руководительнице. Она была, как всегда, спокойна и рациональна. Четко разложила, кто, где не доработал.
В момент радости (когда другой конкурс был выигран) весь возбужденный коллектив роился вокруг своей художественной «мамы». Но и в момент триумфа эта женщина вела себя точно так же, как тогда, когда коллектив потерпел поражение. Снова сухой, четкий разбор выступления каждого танцора. Кого-то хвалила, кого-то ругала.
Это было удивительно. Мне казалось, если победа, то радуются все, если поражение, то все горюют. Но маленькая женщина вела себя так, будто была выше побед и поражений. Ансамбль не в потных трико, а в шикарных костюмах (одни шелковые желто-золотые с тяжестью косоворотки парней чего стоили!) выглядел не просто празднично, а как-то по-русски дерзко и даже буйно, на сцене - шикарно. Пронимали меня озорные взвизгивания девиц и грозный рык парней. «Зуевский» коллектив смотрелся не хуже, чем ансамбль «Березка» и Кубанский ансамбль песни и пляски.
У Игоря Моисеева все было великолепно (его ансамбль выступал в концертном зале имени Чайковского, а «Березка» - в Кремлевском дворце съездов, не помню только, где выступал Махмуд Эсамбаев). Однако его танцоры исполняли танцы разных народов мира, и это как-то сбивало с ритма. В ДК имени Зуева танец был концентрирован на славянских мотивах – только Украина и Россия. К тому же весь быт танцоров был мне известен, а маленькая сухая женщина-руководительница была очевидным стержнем, державшим на себе это громоздкое человеческое устройство. Руководительница мне нравилась своим поведением. Она что-то знала, чего не знали мы. Но все чувствовали, что то, чего мы не знаем, имеет очень важное значение, и если кто-то это знает, то знать это он достоин. Мы же будем ему верить.
Может, эта женщина и не знала ничего. Людской коллектив и музыка - вещи бесконечные. А когда они сливаются воедино, только воля и ритм сдерживают эти две бесконечности. Про волю и ритм руководительница знала, использовала их на полную катушку. А вот про все остальное… От того, что окружающих приходится вводить в заблуждение, ей было грустно. Грусть пряталась под постоянную строгость и сухость.
Наверху, под самой крышей, был обширный склад театрального реквизита. Там-то и стояло реквизитное пианино, исцарапанное и побитое, за которым мне также приходилось заниматься. Место было таинственное, тихое и многозначительное. Длинные стойки с рядами театральных костюмов. Какая-то мебель, сваленная в кучу. Один набор мебели предназначался, видимо, для пьес Мольера. Стиль рококо - изогнутые ножки диванчиков и кресел. Белая краска и облупленная позолота. Искусственные деревья и цветы. Все это – пыльное и необязательное. Много бутылок с иностранными этикетками – видимо, пьесы из современной буржуазной жизни. Я надевал какой-нибудь пыльный камзол, шляпу с перьями и усаживался в старинное, продавленное до дыр, в алой обшивке, кресло. Начинался просмотр журналов. На складе оказались зарубежные журналы мод. Грязные и истрепанные, эти разноцветные фолианты были интересны.