Солнце празднично. Просквозило бы мощными лучами помещение, да окна защищены платанами и кипарисами. 12 июня вкусненького не дали. В тринадцатый день июня - печеные яблоки, щедро посыпанные сахарной пудрой. Говорю И.: «Видишь мои раны? Пожалей. Дай твое яблочко» (давали каждому по два). И. перекидывает в мою тарелку всю порцию (потом, правда, просит попробовать кусочек - я даю). То убить готова, то подкармливает, как маленького. Они, бедненькие, устают от жизни, если умны (дурочки не устают никогда).
Говорят: извращенцы. Любящие мужиков мужики - те, кому в мужское тело поместили женские мозги. От этого балдею, а не отчего-то там нехорошего. Мышление и чувства наших спутниц. В чем особенность? Старик Фрейд, Эдипов комплекс. Мальчик, при нормальном воспитании, всю жизнь любит и уважает мать. Девчонки обожают отцов. Но приходится «переводить стрелки»: с папаши на какого-нибудь поганца, ни с того, ни с сего запавшего ей в сердце. От почитания «папы» девице все равно придется отвыкать. А если вертопрах прыщавый не подвернется? Тогда - монастырь, духовный онанизм, так называемый «жених небесный». Опять же, физиология. Любить хочется так же сильно, как и кушать. Паренек - прыг-скок, с петушком своим и с веселыми штучками, коих тысячи, и все они стремятся к тому, чего у девиц не так уж и много.
Вот бедненькая сидит, ждет, когда прискочит безмозглый безумец со своими «богатствами». Пацаненку хорошо: маму слушает, до гробовой доски почитает, если жена подвернется, унижает ее в глазах мамаши. С петушком в ладу. А девице, помимо унижений, труд неимоверный - переориентация с одних объектов «удовольствия» на другие. Все хозяйство не изменилось за тысячелетия существования человека. Женщину, чтобы стала она матерью, жизнь лупит так жестоко, что никому не пожелаешь. У каждого идиота, на этот счет, собственное мнение. Особенно омерзительны святоши с их проповедями и свихнувшиеся от недоцелованности мамаши (истязают несчастных снох). Вывел три правила «про это»: физическое удовольствие лицемерное общество заставляет променять на общественный статус (конфликт: без чувственной любви «голодно», а вне общества жить невозможно).
Во-вторых: физиологическое удовольствие - не удел взрослых, детишки также обретаются в «процессе» (и весьма бурно), да и старцы - еле двигаются, а «пыхтят».
В третьих: так называемые извращения, как правило, рудиментарны, но требуют огромного психологического напряжения при формировании и проявлениях. А девицам (и это их удел) - ждать и догонять, иначе ребятенок не получится. Мужчине нужно чуть-чуть хитрости, такта, выдержки, внимания или невнимания (чем меньше женщину мы любим, тем больше нравимся мы ей), чтобы спутница провожала до самой смерти. А много их и не надо. Дорогое, по нынешним временам, удовольствие, а силенки на исходе.
К жене отношусь не идеально, но вполне сносно. Оттого такой страх не за свою, а за мою жизнь. Поорет - и на грудь мою головушку бедную склонит. И печеного яблочка даст: «Так идешь на Аю-Даг», - как бы нехотя спрашиваю у И.. - «Сказала - пойду, значит, пойду», - с упорным видом отвечает моя половинка. - «Нет, с этим человечком жить можно. Хороший человечек, - удовлетворенно констатирую про себя. - Сегодня плывем на Адалары. Будем нырять. Публика не должна видеть раны одинокого альпиниста».
В кабинете, где считывают мозги, - солнечно. Сыто урчит кондиционер. Приятная прохлада. Врач, медсестра. Медсестра - врачихе: «Ну, после работы идешь? А то мало осталось. Разберут». Врач: «Конечно. Когда еще завоз будет!» При этом на голову натягивают что-то вроде сбруи с белыми датчиками. Под подбородком защелкивают ремешок. Кресло с подставкой для ног. Вытягиваю их и блаженно замираю. Сейчас скажут - есть рак мозга или еще можно пожить (а хочется!). Медсестра увидела порезы под штанами: «А, так это вы вчера на Аю-Даге потерялись?»
