Доковылял до основной трассы. Ночью желтенькие цветы (да еще после дождя) пахли особенно пронзительно. По дороге проносились редкие автомобили. План прост: поймать попутку. Но сначала, блаженствуя, прогуляться под горку. Дорога от подножия Аю-Дага к Гурзуфу плавно «стекает» вниз (выпил полторашку водички, и у меня все «плывет»). Вот и я, расслабившись, «теку» вместе с дорогой.
Сзади - звон. Оборачиваюсь - два огонька. Из темноты выскакивают он и она на спортивных велосипедах. Машины дорогие, увешаны специальными велосипедными рюкзаками. Емкости забрызганы грязью. Седоки по уши заляпаны. Шлемы, очки, кроссовки. Девушка в обтягивающей велосипедной форме. Миниатюрная, стройная, из-под шлема выбиваются светлые волосы. Молчит. Спутник ее здоров, толст, ноги поставлены иксообразно (всегда думаю, что штаны с такими ногами, истираются до дыр быстро). Тоже блондин. Тормозит, срывая на ходу шлем и очки.
Здоровяк бодр, весел. Чуть не кричит: «Земляк! Такой же грязный. В крови. По-мочь? Случилось что?» Ответ мой он услышать не может: в наушниках. Видит, что шевелю губами, вскрикивает: «А, черт, точно», - и выдирает черные беруши из ушей. Сквозь малюсенькие динамики сипят ребята из «Смысловых галлюцинаций» - Бобунец - опять же про воду: «А я целую небо, а оно льет воду». - «Воды дайте, если есть. Ходил на Аю-Даг, под дождь попал. Помогать не нужно». - «Кать! Дай бутылку. Она у тебя», - и белобрысый дает початую бутыль. Делаю несколько глотков, довольно глубоких, хотя мог бы выпить все. Отдаю бутыль: «Ну, удачи!» - кричит блондин. Засовывает Бобунца, с его небесными целованиями, в уши, надвигает очки, натягивает шлем. Отъезжает, только два бордовых огонька светятся под сиденьями.
Минут через десять останавливаю автобус. Обслуживающий персонал Артека едет со смены. Объясняю шоферу: да, грязный, в крови руки и колени, ходил на гору, попал под дождь, часто поскальзывался (про то, что хотел сбить крест, промолчал). Перешли с трассы на нижнюю извилистую дорогу. Останавливались раза три, высаживали пассажи-ров. Шофер довез меня до входа в санаторий, который открыт круглосуточно. Денег не взял. Охранник долго всматривался в меня, грязного. Сунул ему курортную карту. Она, влажная от пота, разлохматилась, пожелтела: «А, так это вас собирались искать с вертолетом. У нас тут - переполох!» - сообщил он мне, прочитав фамилию. Сердце недобро екнуло, а охранник, подняв телефонную трубку, отрапортовал: «Охрана. Пост номер два. Моляков появился. Жив. Идет».
В корпус сразу не пошел. Остановился возле фонтанчика. Умыл лицо, отскоблил коленки. В «Бризе», на вахте, стояли какие-то мужики, один - в милицейской форме. И - жена. Жесты дикие, наполненные слезами глаза. Подошла ко мне, ткнула одновременно в грудь кулаками: «Ну, Ирина Николаевна, все хорошо, все живы, а мы собирались вас в розыск объявлять, Игорь Юрьевич. Меня, как директора, за вас по головке не погладили бы. Ну, все. Претензии есть? - обратился он к хмурым спутникам. - Спокойной всем ночи!» - «Спокойной ночи», - виновато прошептал я.
