Стало легче. Пустая вода схлынула из ног и рук. Изодранные ладони горели яростно и торжественно. Так горели руки, когда, в далекие средние века, открывались у фанатиков стигматы. Так чувствовал себя впавший в экстаз чукча, попавший в снежную бурю, обращаясь к духам: «Придите, духи! Я дам вам сала». Спускал лохматые штаны, становился к ветру голой задницей и шлепал себя по ягодицам.
Подозреваю, Иван-царевич кормил орла, несшего его по небу, отрезая мясо с задницы. Говорить об этом не принято - а откуда он его срезал? Соскабливал с рук и с ног? Бедная задница! Ее пинают, порют, режут. Над нею издеваются, обзывая бранными словами. Непотребные частушки. Вот где исток эгоизма. Именно ж… делает жизнь комфортной. Посиди на голой косточке на бревне или камне! Индивидуальная подушечка выручает. Благодарны ей режиссеры кинофильмов. Как заботливы они, поглаживая женские ягодицы! Какие слова говорят - будто речь идет о сердце или душе!
Справедливо отмечают - всё на Руси через задницу. Поначалу безобразно. Но проходят века, и то, что было криво, - выпрямляется. Кособокое - притулилось и стоит себе, в то время как в других местах уже все закончилось и стухло. Россия - женского рода. Задница - тоже женщина. Не ругать ее надо, а любить тайной любовью.
Пошатываясь, поднялся. Снова хватаюсь за хвощи и хвою, стараюсь обмануть черный водопад, вознамерившийся меня уничтожить. Еще немного вниз - стирается хитрая тропка между скал, и можно будет праздновать финал путешествия. Впереди - гряда остро отточенных, беспорядочно наваленных камней. Там пресекается, захлебывается камнепад. Осторожно подбираюсь к краю. Опасно. Каждое движение проигрываю по несколько раз в сознании: не сорвется ли нога, не выскользнет ли уступчик из-под влажной ладони. Странная игра в кошки-мышки. Полное неравенство: ели просчитаюсь, сорвусь - каюк! А жирному спящему «медведю» - хоть бы что. Многих на горе порезали, побили камнями, а сколько сорвалось и ухнуло в пропасти и расщелины за тысячи лет - не счесть.
Все-таки игра идет. Кто кого? С края смотрю не на скалы, что внизу, а чуть вперед. В Горном лагере запел горн - вечерняя линейка. Пошел мелкий дождик и накрыл меня вместе с деньгами и удостоверением. Крыши корпусов близки. Стоят в густом лесу, что взбегает к основанию Медведь-горы. Потом идет голая, пустынная россыпь крупных осколков. Впечатление такое, словно находишься на фабрике по производству гальки. Только размеры не те. Такой галькой выстилают дорогу титанам. Внимательно высматриваю сквозь пелену дождя какую-нибудь тропинку: вот она выкатывается из леса, вьется по каменистой пустоши, упирается в скалы, на которых я лежу. Рядом, в камнях, ложбинки. В них, как в блюдцах, скапливается вода - совсем чуть-чуть. Прежде чем Аю-Даг произнесет приговор, высасываю дождевую воду с камней, лижу мокрую поверхность. Вода теплая, безвкусная, мокрый камень скользит со скрипом под шершавым языком. Наконец, набравшись мужества, озираю склоны, на которых лежу. Еще и еще раз все ощупываю взором. Ничего. Упорно зыркаю, обращая мольбу к глазам: высмотрите хоть что-нибудь! Вот, вроде, внизу, в метре от меня, узкий каменный карниз. Есть выступы, можно схватиться руками. Возможен упор для ноги. А главное - из щелей лезет кривой, перекрученный сук можжевельника. Он соблазнительно пролегает поверх ручного «карниза». Путь этот еле заметен. Трудно представить, чтобы сотни людей пользовались им. И, все-таки, он существует! Высота, на которой держат меня каменные столбы скал, - с пятиэтажный дом. Но, если умело проползти, хватаясь за можжевельник, можно удачно спрыгнуть на каменное плато, в лес, а там - Артек.
Момент выбора. Сознание совместно с чувствами выжимает малюсенькую внутреннюю площадку. Там битва: смертельный ужас падения, соблазнительный кайф окончания испытаний. Ужас - надежда. Стычка. Рвет грудь. Гулко стучит в висках, сердце захлебывается в потоках крови. Разворачиваюсь на пузе. Ноги - над обрывом. Проверяю, хорошо ли зацепились руки за неровности (вдруг отлетит треснувший камень, тогда - пиши - пропало!). Грудь скользит по камням, майка задирается, и камни беспощадно скребут кожу. Где же нижний уступ? Ноги, кроссовки, мокрые шорты, удостоверение, фотоаппарат, деньги болтаются в неизвестности. Беспомощное шарканье гладкой поверхности. Но, наконец, правая нога находит опору.