Ноги мои измучены многочасовым напряжением. Я их перестаю ощущать. Удивительная легкость отсутствия опоры. Но на «водяных» ногах нельзя идти. Солнца (и его света) нет. Химическая фабрика растений не работает, а люди ушли с Аю-Дага оттого, что в результате сотрясений почвы были перекрыты родники.
И воды - нет. Только в ногах-бутылках. Пот выбрасывается теперь небольшими порциями - пойдет волнами по спине, потом стихает. Сухость во рту постоянная. Рот обметало белым. А тут - сахара. Если в пересохший рот положить кусочек сахара - бр-р-р. Если хватаюсь за стволы и ветки растений, на которые не падает свет, и нет воды, что с теми молекулами, аккумулирующими энергию? Странная трава с белыми твердыми соцветиями. Бодяк обыкновенный? Странное название осело в памяти. Вот выползает бодяк болотный. Болит желудочно-кишечный тракт, а попьешь отвара бодяка с болота - отпускает. Еще валериана и белена черная. Наверняка в черный отвар, что пью с утра, входят лошадиные дозы валерьянки. Отвар бы не помешал: сильно беспокойство. Спуск неприемлемый, опасный. Воды нет.
Надежда одна - соскочить с горы и проникнуть в лагерь. Телефон отключен. И. сходит с ума, я знаю. Любят ли нас женщины? Лучезарно, нежно, жизнеутверждающе? Вряд ли. Но, ненавидя порой, они сходят по мужикам с ума. Упреки, истерики, крики. Это - не любовь. Это сублимация сожаления по собственной жизни.
Вот еще - белена. Объелся белены, поперся на неудавшийся вулкан без воды, не зная точно дороги. Висишь средь камней в надвигающихся сумерках. Кто из художников рисовал дикие скалы, ощерившиеся базальтом склоны? Вспомнился гениальный пейзажист Васильев. На полотне - быки, запряженные в арбу, каменистая дорога, бедная растениями, местность. Рокуэллы Кенты, Рерихи изображают «прекраснодушные» горы, сглаженные фантастическими представлениями.
Острая боль пронзает ладони. Схватился за утыканные шипами ветви. Шиповник? Ежевика? Плоды шиповника содержат глюкозу, фруктозу, сахарозу. Подношу ладони к лицу - внутренняя сторона в крови, торчат черные обломки иголок. Кое-как присаживаюсь, начинаю выдергивать их из мяса. Выдернешь, заразу, ранка заполняется горячей кровью. Лижешь шершавым языком ранки, а не помогает.
Односеменные орешки. Листья с волосистым опушением. Эллиптические, похожие на пилки. Сироп. Аскорбиновая кислота. Хотя бы каплю воды! Мне! Мои физиологические процессы химически сложны, но все тупо упирается в триаду: вода, свет, воздух. Понимаешь: это - основное. Разум и ощущения - пустое! Совесть, жалость, вера - смех! Придумали Бога. Никакого облегчения. Авраамические религии - бардак, договориться не могут. Исламисты режут иудеев. Чем дальше - тем активнее. Наука - вертлявая стерва, к тому же, дорогостоящая. И вера - такая же. Все дальше и дальше друг от друга. Почему молодые люди, занимающиеся компьютерами, ходят в дурацких кепках, майках, штанах, кедах? Подчеркивают свою хакерскую, подлую сущность? Ставят себя выше остальных. А Бог - как же?
На мне мокрая грязная майка, красные шорты, темные от пота, черная бейсболка в белых разводах и сумочка через плечо. Скоро она будет хлюпать от пропитавшего ее пота. Там - телефон, фотоаппарат, деньги, удостоверение. Чем не хакер! А если реально сунуть хакера на голые камни, что он будет петь?
Жизнь зависит от растений. Не смогу хвататься за колючки - погибну, покатившись вниз. Испаряются, словно пот, человеческие мысли и чувства. Бог, мораль, одежда. Пока жива резкая боль в ладонях. Ноги уже даже не дрожат. Пока работают руки, но и они наполняются влагой неземной легкости. Когда вся суть моя станет водянистой (80% тела - это вода, и сейчас она горяча, бунт телесной влаги), я легко скачусь в пропасть. Смерть - это перебродившая в теле жидкость.