Крым. 2015. 106
Это на меня влияют воспоминания о «царском селе» (боюсь большого количества отражений). Дворец как прелюдия к дегустации вина. Его разливают по фужерам. Человек прихлебывает помаленьку из каждой посудинки, и становится ему хорошо. Однако, дегустационный зал закрыт, а стоимость дешевого массандровского портвейна в магазинах увеличилась в 2-3 раза. Народ толпился у входа в питейное заведение, слышался недовольный гул людских голосов. Неподалеку выстроились в ряд электрические тележки: поджидали экскурсантов, чтобы свезти вниз. За услугу брали 200 рублей. Сначала паренек-водитель электровоза заявил: с человека. Но, интересовавшаяся расценками группа женщин возмущенно заклокотала (вина - нет, дегустация накрылась, да еще двести рублей в горку и под горку столько же - слишком). Мальчишечка смирился (двести - со всех!), когда увидел, что люди небольшими стайками начали спускаться по дороге к трассе. Один мужчина крикнул тележечникам: «Пацаны, не ждите! Под горку приятно прогуляться. Солнце уже не печет. Если бы наверх - можно бы еще, а так…»
Три вагончика уехали, а экономные тетушки начали неторопливый спуск. Вдруг из-за кустов рододендрона показалась странная группа путешествующих: еле тащатся, тросточки, что-то с ногами. Трое: высокий юноша в шортах (ноги в коленях раздуты так, что создается впечатление – недавно колени перебили. Обширнейшее существо неопределенного пола (короткая стрижка, волос на голове крашен в зеленое, узкие темные очки). И тоже - ноги. Сверху - массивные ляжки-булки. Стремительно сужаются к коленям, которые выгнуты вовнутрь, так что нижняя часть тела смахивает на букву Х. В икрах, ближе к ступням, ножищи тяжелы от жира. Тапочки черные, корейские. Из-за тяжести нижней части ОНО кажется фундаментальным. Но тощий и ОНО передвигаются ловко. Задержка в квадратном дедульке, что еле-еле передвигает короткие, опухшие обрубки вместо конечностей.
Дедулька опирается на две тросточки. Вспотел. Лысая голова, собирающаяся складками кожи на затылке, блестит. Лицо круглое, лунообразное. Странные глаза: небольшие, овальные, широко друг от друга посажены. Ресниц нет. Бровей тоже. «ОНО» прямо-таки вопит на дедушку-бурдюка: «Папа! Давай быстрее. Хочется попробовать, как это с ветерком, под горку!» Дед, громким шепотом (я - рядом): «Дура. Схватить, сожрать. Ладно бы - всё, так надкусят - и бросят». Громко: «Не ори, доча, кабанов спугнешь!» Мальчик, с раздутыми коленями, неожиданно грубо: «Она хотела бы кабана. Не придут», - и получает мощный подзатыльник узкой белой рукой. ОНО, оказывается, женщина. Дедулька-бурдючок: «Дети! Были бы ноги, шел бы пешком. Но разве вы доведете. Съедем поскорее, чтобы никого не видеть».
Водитель тележки: «Двести рублей!» Дед, зло: «Да хоть тысячу! Скорей!» Водитель: «По триста с человека, едем?» Семья мастодонтов неуклюже забирается в кресла. Дедулька ворчит громко, чтобы слышали: «Черт! В удовольствиях нужен толк. А вина массандровского, - нет. Ведь было! Болтаемся по музеям. Молодежь - скорей все попробовать. Ловят дураков на это. Одно - жена чтоб в тепле и голова в песке. А мне-то по баракам, да гнус, да морозы. Тяжеленна жизнь. Ноги потерял. О стакане крымской «Мадеры» мечтал. Немного и нужно. Тогда - радостно. Дураки - за задницу в тепле и тупую башку заплатим, ох, заплатим! Распустились, сволочи, расслабились. Заплатим!» Компания рассаживается. Электрокар с легким жужжанием отправляется в путь.
Остаемся с И.. Жена ворчит: «Жадный ты, Моляков. Всё денежки жалеешь. Чего с дедом не поехали? Тащись теперь!» - «Спокойствие и выдержка, - думаю я, - а не покой и комфорт нужны человеку». Зажимаю в груди, ломаю и скручиваю искры недовольства, высеченные женой словами о жадности: «На каждом повороте буду рвать тебе цветочек». Вру женщине.
Подбегаю к глухому забору, подпрыгиваю, вижу дверь машинного отделения. Ангар для динамоустановки не хуже дворца, а дымовая труба высока, укрыта разноцветной плиткой, что создает узоры в мавританском стиле. И – тут же приземляюсь.
Игра заинтересовала: на поворотах странные растения, похожие на скомканную колючую проволоку. Средь жестких маленьких листочков - частые желтенькие цветочки. Когда подавал их И., она поначалу капризно отбрасывала их в сторону. Но иных цветов не было, и моя спутница смирилась. Когда выходили на автостраду, в руках И. солнечно лучился букет из маленьких желтых звездочек. И. успокоилась, признала - хорошо прогулялись. Даже сказала: «Идти под горку лучше, чем тащиться вверх. На девяносто процентов. Но есть глупые, подобные тебе, Моляков, которым приятно идти на гору. Нет таких, кому все равно - что вверх, что вниз». Когда жена это говорила, смотрел на придорожную скалу. Там раскинул крылья медный орлан. Развернулся - бок Аю-Дага. Неимоверно захотелось подняться к вершине этого неродившегося вулкана.
Три вагончика уехали, а экономные тетушки начали неторопливый спуск. Вдруг из-за кустов рододендрона показалась странная группа путешествующих: еле тащатся, тросточки, что-то с ногами. Трое: высокий юноша в шортах (ноги в коленях раздуты так, что создается впечатление – недавно колени перебили. Обширнейшее существо неопределенного пола (короткая стрижка, волос на голове крашен в зеленое, узкие темные очки). И тоже - ноги. Сверху - массивные ляжки-булки. Стремительно сужаются к коленям, которые выгнуты вовнутрь, так что нижняя часть тела смахивает на букву Х. В икрах, ближе к ступням, ножищи тяжелы от жира. Тапочки черные, корейские. Из-за тяжести нижней части ОНО кажется фундаментальным. Но тощий и ОНО передвигаются ловко. Задержка в квадратном дедульке, что еле-еле передвигает короткие, опухшие обрубки вместо конечностей.
Дедулька опирается на две тросточки. Вспотел. Лысая голова, собирающаяся складками кожи на затылке, блестит. Лицо круглое, лунообразное. Странные глаза: небольшие, овальные, широко друг от друга посажены. Ресниц нет. Бровей тоже. «ОНО» прямо-таки вопит на дедушку-бурдюка: «Папа! Давай быстрее. Хочется попробовать, как это с ветерком, под горку!» Дед, громким шепотом (я - рядом): «Дура. Схватить, сожрать. Ладно бы - всё, так надкусят - и бросят». Громко: «Не ори, доча, кабанов спугнешь!» Мальчик, с раздутыми коленями, неожиданно грубо: «Она хотела бы кабана. Не придут», - и получает мощный подзатыльник узкой белой рукой. ОНО, оказывается, женщина. Дедулька-бурдючок: «Дети! Были бы ноги, шел бы пешком. Но разве вы доведете. Съедем поскорее, чтобы никого не видеть».
Водитель тележки: «Двести рублей!» Дед, зло: «Да хоть тысячу! Скорей!» Водитель: «По триста с человека, едем?» Семья мастодонтов неуклюже забирается в кресла. Дедулька ворчит громко, чтобы слышали: «Черт! В удовольствиях нужен толк. А вина массандровского, - нет. Ведь было! Болтаемся по музеям. Молодежь - скорей все попробовать. Ловят дураков на это. Одно - жена чтоб в тепле и голова в песке. А мне-то по баракам, да гнус, да морозы. Тяжеленна жизнь. Ноги потерял. О стакане крымской «Мадеры» мечтал. Немного и нужно. Тогда - радостно. Дураки - за задницу в тепле и тупую башку заплатим, ох, заплатим! Распустились, сволочи, расслабились. Заплатим!» Компания рассаживается. Электрокар с легким жужжанием отправляется в путь.
Остаемся с И.. Жена ворчит: «Жадный ты, Моляков. Всё денежки жалеешь. Чего с дедом не поехали? Тащись теперь!» - «Спокойствие и выдержка, - думаю я, - а не покой и комфорт нужны человеку». Зажимаю в груди, ломаю и скручиваю искры недовольства, высеченные женой словами о жадности: «На каждом повороте буду рвать тебе цветочек». Вру женщине.
Подбегаю к глухому забору, подпрыгиваю, вижу дверь машинного отделения. Ангар для динамоустановки не хуже дворца, а дымовая труба высока, укрыта разноцветной плиткой, что создает узоры в мавританском стиле. И – тут же приземляюсь.
Игра заинтересовала: на поворотах странные растения, похожие на скомканную колючую проволоку. Средь жестких маленьких листочков - частые желтенькие цветочки. Когда подавал их И., она поначалу капризно отбрасывала их в сторону. Но иных цветов не было, и моя спутница смирилась. Когда выходили на автостраду, в руках И. солнечно лучился букет из маленьких желтых звездочек. И. успокоилась, признала - хорошо прогулялись. Даже сказала: «Идти под горку лучше, чем тащиться вверх. На девяносто процентов. Но есть глупые, подобные тебе, Моляков, которым приятно идти на гору. Нет таких, кому все равно - что вверх, что вниз». Когда жена это говорила, смотрел на придорожную скалу. Там раскинул крылья медный орлан. Развернулся - бок Аю-Дага. Неимоверно захотелось подняться к вершине этого неродившегося вулкана.